Конституционный суд (КС) во вторник провел публичные слушания по запросу Краснодарского краевого суда, который попросил разъяснить, применимы ли общие сроки давности к спорам об изъятии активов коррупционеров. Дискуссия оказалась жаркой: представитель Генпрокуратуры даже позволил себе усомниться в добросовестности Верховного суда, который внезапно поменял свою позицию в этом вопросе и тем самым, по мнению прокурора, встал на защиту коррупционеров. Это дело вызывает живейший интерес не только у правоохранителей, ведь речь идет о деприватизации крупных активов.
Судья Краснодарского краевого суда Денис Внуков напомнил участникам процесса, что поводом для обращения в Конституционный суд стала жалоба на иск прокуратуры об изъятии у бывшего бенефициара концерна «Покровский» Андрея Коровайко и его сообщников в пользу государства активов общей стоимостью 9 млрд руб. В феврале 2024 года Каневский райсуд удовлетворил этот иск, несмотря на то что речь идет о коррупционных доходах, полученных в 2001–2004 годах, то есть за пределами сроков исковой давности. Однако прокуратура утверждает, что в подобных случаях речь идет о защите не материальных прав, а интересов всего общества и государства, а на такие дела сроки исковой давности не распространяются.
До определенного момента суды с таким подходом соглашались. Но не так давно Верховный суд (ВС) отменил несколько решений нижестоящих судов, пояснив, что иск об истребовании имущества определенно является материальным требованием и на него распространяются общие сроки исковой давности. ВС также отметил, что закон о контроле за расходами чиновников не имеет обратной силы и не может распространяться на отношения, имевшие место до его вступления в силу, то есть до 1 января 2013 года. В связи с этим Краснодарский суд попросил КС поставить точку в сложившемся конфликте правовых подходов и восстановить единообразие судебной практики.
Как выяснилось, единого мнения по спорному вопросу нет даже в органах госвласти.
Так, представитель Госдумы в КС Юрий Петров заявил, что право прокурора предъявить исковое требование об обращении в доход РФ имущества чиновника подлежит ограничению. Отсутствие разумных временных рамок приводило бы к ущемлению охраняемых законом прав как ответчиков, так и потенциальных добросовестных приобретателей такого имущества, отметил он.
Представлявший Совет федерации глава комитета палаты по конституционному законодательству Андрей Клишас согласился, что стабильность гражданского оборота — это, конечно, очень важно, но в случае коррупционных отношений применение таких сроков служит легализации незаконно полученного имущества. Хотя какие-то сроки для изъятия имущества коррупционеров все же должны быть — это очевидный пробел законодательства, который необходимо устранить, признал господин Клишас.
Об особенной правовой природе антикоррупционных исков говорил и представитель президента в КС Александр Коновалов. Защите в данном случае подлежат не субъективные права конкретного лица, а демократические институты, фундаментальные этические ценности, объяснял он.
А если обращение прокуратуры по таким делам и рассматривается в рамках гражданского производства, то исключительно из-за отсутствия специального порядка судебного разрешения этих споров.
В административном порядке делать это было бы неправильно, к уголовному процессу этот вопрос тоже «не тяготеет», а вот гражданскому процессу как наиболее основательному законодатель доверяет. «Но от этого сам институт иска прокурора гражданско-правовым явлением не становится»,— заверил господин Коновалов.
Судья ВС Андрей Марьин был непреклонен: обращение в доход государства имущества коррупционеров не может происходить в отрыве от основных положений гражданского законодательства, а также подменять собой меры уголовной и административной ответственности, настаивал он. Кроме того, по Конституции закон, ухудшающий положение граждан, не имеет обратной силы, напомнил судья. Наличие сроков исковой давности следует рассматривать не как средство освобождения нарушителей от ответственности, а как стимул для правоохранителей своевременно выявлять коррупционные нарушения, указал господин Марьин. «Именно длительное бездействие соответствующих органов, позволяющее коррупционерам вести многолетнюю деятельность, представляет наибольшую угрозу публичным интересам общества и государства»,— считает он.
Начальник главного гражданско-судебного управления Генпрокуратуры Сергей Бочкарев с таким подходом категорически не согласился, увидев в нем ограничение доступа государства к правосудию.
Он отметил, что до определенного момента ВС никаких проблем с нормативным регулированием не обнаруживал и вынес более 30 решений против коррупционеров, но потом вдруг изменил свою позицию.
«Это неожиданный поворот событий»,— признал прокурор, напомнив, что «на протяжении десятилетий» суды общей юрисдикции под руководством прежнего председателя ВС Вячеслава Лебедева не проявляли к коррупции снисхождения. Теперь же ВС принципиально изменил свое к ней отношение и даже добивается от нижестоящих судов возврата имущества по конкретным делам — «встает вопрос, в чью пользу изменена позиция», недоумевал господин Бочкарев. Тут председательствующий на процессе глава КС Валерий Зорькин предложил представителю Генпрокуратуры сосредоточиться на правовой составляющей, ведь «КС предстоит нелегкое решение, судя по высказанным позициям».
Как вопрос о сроках исковой давности в делах об изъятии имущества коррупционеров дошел до рассмотрения КС
В поддержку института исковой давности выступили и эксперты в лице статс-секретаря РСПП Александра Варварина и руководителя Исследовательского центра частного права Лидии Михеевой. Они обратили внимание на отсутствие логики в действующей системе изъятия имущества коррупционеров, которая не содержит ограничений ни по срокам, ни по охвату субъектов, к которым такая мера может быть применена. «Коррупция, безусловно, есть зло, однако способы борьбы должны быть годными и продуманными»,— заключила госпожа Михеева. Как ожидается, решение по этому делу КС объявит в ближайшие недели.
Крупнейшие судебные конфискации у коррупционеров
8 апреля 2019 года Красногорский горсуд Московской области обратил в доход государства незадекларированные активы семьи экс-главы Серпуховского района Александра Шестуна, оцениваемые в 10 млрд руб. Господина Шестуна приговорили к 15 годам колонии строгого режима по делу о получении взяток, мошенничестве, отмывании денег и незаконном участии в предпринимательской деятельности.
1 декабря 2017 года Никулинский райсуд Москвы постановил изъять у семьи экс-полковника МВД Дмитрия Захарченко в доход государства деньги на сумму около 9 млрд руб. Господин Захарченко был приговорен к шести годам лишения свободы и штрафу в 117 млн руб. по делу о получении взятки и воспрепятствовании правосудию.
8 ноября 2019 года Головинский суд Москвы обратил в доход государства 6,5 млрд руб., изъятые в ходе обыска у экс-начальника Второго отдела управления «К» Службы экономической безопасности ФСБ Кирилла Черкалина. Господин Черкалин получил семь лет колонии строгого режима, в 2021 году вышел по УДО.
20 мая 2016 года Южно-Сахалинский городской суд конфисковал в пользу государства имущество семьи экс-губернатора Сахалинской области Александра Хорошавина на сумму 1,1 млрд руб. Господина Хорошавина признали виновным в получении крупных взяток и приговорили к 13 годам колонии строгого режима и штрафу в размере 500 млн руб.